Сейчас очередь за советской стороной: по протоколу Горбачев должен посетить США. Вместе с тем, если он, по своим соображениям, счел бы целесообразным пока не выезжать из страны и пригласить сначала президента в СССР, то, как думает Шульц, это также было бы встречено Рейганом с пониманием.
Госсекретарь в заключение оговорился, что все изложенное им предназначается как бы для негласного введения нас в курс дела в отношении нынешних намерений и хода мыслей президента в связи со складывающейся ситуацией и что они не обязательно ожидают сейчас какой-то официальной реакции из Москвы на эти соображения. Он хотел бы вместе с тем сегодняшним разговором заранее сделать некоторые пояснения в связи с предстоящим письмом президента Горбачеву, которые выходят как бы „за рамки" самого этого письма, но могут быть полезны для понимания в Москве „перспективного мышления президента".
Сам Рейган, который посетил наше посольство вслед за Шульцем (уходили они вместе), этих вопросов в разговоре со мной не поднимал. Вместе с тем привлекла его реплика, что он уже третий раз приходит в посольство за последние три года по столь печальным поводам, но надеется, добавил он многозначительно, что в следующий раз он сможет прийти к нам в посольство „при других, более счастливых обстоятельствах". Президент попросил также передать его личный привет Горбачеву.
Высказывания госсекретаря Шульца произвели на меня определенное впечатление своей необычностью и конкретностью. Впервые за все время нахождения у власти Рейгана последний таким открытым текстом — через обычно весьма осторожного госсекретаря — говорил о желательности советско-американской встречи на высшем уровне с только что избранным Генеральным секретарем.
Горбачев сразу же обратил внимание на этот необычный сигнал из Вашингтона, тем более что он отвечал его собственным планам. Однако он вначале отнесся к этому сигналу с известной осторожностью, ибо Рейган до сих пор в своих практических делах с нами был непоследователен, противоречив и непредсказуем.
На другой день в посольстве (чтобы расписаться в книге соболезнований) был помощник президента Макфарлейн. По ходу беседы он повторил примерно то же, что говорил мне Шульц. Президент, по его словам, предпочел бы не очень затягивать со встречей, чтобы первая их такая встреча действительно могла носить „взаимно ознакомительный характер", причем оба руководителя могли бы выбрать 6–7 приоритетных проблем, чтобы в дальнейшем совместно сосредоточить усилия на решении именно этих проблем.
Для оценки степени воздействия на общественное мнение США возможной встречи на высшем уровне довольно показательна откровенная реплика-полупризнание Макфарлейна о том, что если бы встреча состоялась именно в данный момент, то конгресс США наверняка не одобрил бы запрашиваемые администрацией очередные ассигнования на ракеты „МХ", поскольку расценил бы такую встречу как явный поворот в сторону улучшения отношений.
В тот же день посольство посетил спикер палаты представителей О'Нил для выражения соболезнований. Он просил передать пожелания всяческих успехов Горбачеву на новом ответственном посту. Обругав, как обычно, Рейгана, О'Нил заметил, что „надо что-то делать, пока не поздно", чтобы выправить советско-американские отношения. Спикер при этом в основном „надеялся на Горбачева". Он с большим интересом ожидал своей предстоящей ответной поездки в СССР в апреле по приглашению Щербицкого, главы советской парламентской делегации, приезжавшей в США.
13 марта около 10 часов вечера Горбачев принял в Екатерининском зале Кремля Буша, главу американской делегации, прибывшей на похороны Черненко. На встрече были также Громыко и Шульц.
Состоялся полуторачасовой обмен мнениями по ключевым вопросам советско-американских отношений и положения дел в мире. Отметив важность отношений между двумя странами, Горбачев в энергичной форме подтвердил готовность СССР, при наличии таковой и с американской стороны, практически действовать в направлении их улучшения.
В ходе беседы были затронуты вопросы, связанные с началом женевских переговоров между СССР и США по ядерным и космическим вооружениям. К ним Горбачев проявил особый интерес (первый не очень обнадеживающий раунд таких переговоров проходил с 12 марта по 23 апреля). „Действительно ли США заинтересованы в достижении результатов на этих переговорах или эти переговоры нужны США для осуществления своих программ вооружений?" — прямо спросил он.
Горбачев подчеркнул, что СССР никогда не собирался воевать с США, не имеет он такого намерения и сейчас. „Таких сумасшедших никогда не было в советском руководстве". Он заявил вместе с тем, что советский народ не позволит никому учить его, как жить, как и он сам не будет учить других. „Пусть история нас рассудит".
В целом разговор с Горбачевым (от американцев высказывались Буш и Шульц), хотя и не внес каких-либо новых идей с обеих сторон и был временами довольно острым, оставил определенное удовлетворение своей откровенностью, живостью и осознанием того, что подобный диалог, безусловно, следует продолжать.
Буш передал Горбачеву приглашение приехать в США. Последний поблагодарил, но не дал сразу конкретного ответа. Вопрос надо обсудить на Политбюро.
Вернувшись из Москвы, госсекретарь устроил большой ежегодный прием в честь дипкорпуса. Прием проходил в реконструированном парадном зале госдепартамента, обставленном старинной мебелью, на стенах картины и портреты государственных деятелей, начиная со времен борьбы за независимость. Атмосфера была торжественной. Во время приема он пригласил меня в отдельную комнату, где и состоялась беседа наедине. Шульц сказал, что хотел бы коротко проинформировать меня о беседе с президентом Рейганом по итогам своей поездки в Москву и встречи с Горбачевым.
Президент спросил, какой „минимум", по мнению Шульца, мог бы быть „достаточным" для американского и советского общественного мнения с точки зрения проведения личной встречи Рейган-Горбачев („а президент не хочет упускать создавшийся благоприятный момент").
Госсекретарь ответил президенту, что к встрече можно было бы подготовить известный набор вопросов, готовых к подписанию или объявлению на самой встрече (возобновление полетов Аэрофлота, открытие консульств в Нью-Йорке и Киеве, соглашения о культурных обменах, некоторые договоренности в области транспорта, энергетики и окружающей среды).
Рейган высказал мнение, что для первой встречи все это могло бы быть неплохой базой, учитывая напряженность отношений последних четырех лет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
